«Я не знаю, почему людям нравится татуировка, мне, если честно, нет», говорит Дон Эд Харди. После того, как он сделал сотни тысяч татуировок, его ответ мягко говоря озадачивает. «Но некоторые люди, любят тату и хотят татуироваться, — они должны иметь возможность сделать на своем теле лучшую татуировку, какую только возможно»
40 лет он делает татуировки и имеет в тату сообществе статус легенды, он как Von Dutch несколько лет назад и он понятия не имеет, как это произошло.
Пятьдесят лет назад, Харди был маленьким мальчиком родом из Южной Калифорнии, который делал татуировки друзьям в гостиной родительского дома. Он использовал водорастворимые цветные карандаши для цветных работ и воровал мелочь чтобы купить подводку для глаз Maybelline — отлично подходящую для черного контура.
Он татуировал своих друзей и самого себя, а его родители фотографировали новые работы сына.
Студия выглядела легально: лицензия, предупреждающие знаки ( «Вы должны иметь разрешение своих родителей», «если вам меньше 9-ти, идите вон» и «никаких кредитов») и коллекция флешей, десятки плакатов с образцами татуировок, из тех, что украшают тату-салоны.
Тату флеши интересовали маленького Эда он с удовольствием придумывал и рисовал свои флеш-арты, и он вернулся к своим рисункам через 50 лет. Энергетика этих образов кроется в их выражении быта, Харди объясняет: «основные символы человеческих эмоций, выражаются с различной степенью китча и ассоциируются с различными предметами современной культуры». История этих мотивов является, по сути, историей татуировки. «История флеша восходит к концу 1800-х годов,» продолжает Харди, «волна популярности татуировки началась, в то время, когда Япония стала открываться для Запада, в конце 50х годов 19 века. Люди, которые имели достаточно возможностей и желания отправиться в Японию, привозили на себе сувениры в качестве тату, которые они делали в японских портах. Японское правительство пытаясь выглядеть „цивилизованной“ страной, ввело запрет на татуировки для местного населения, однако это запрет не распространялся на иностранцев. Японские мастера делали уменьшенные версии знаменитых японских татуровок, покрывавших все тело владельца, такие татуировки стали популярны в Японии в эпоху Эдо. К концу 19 века европейцы стали приезжать домой с драконами и бабочками, и прочими декоративными элементами из Азии. Так татуировка стала завоевывать мир. К примеру, Мать Уинстона Черчилля носила татуировку, большинство знаменитых и богатых того времени были татуированы. Один из известных мастеров татуировки из Йокогамы был специально привезен в Нью-Йорк — это было элитарным увлечением, своего рода коллекционированием.
Но к Первой Мировой войне татуировка стала настолько распространена, что перестала иметь статус элитарности, превратившись в массовое увлечение. Электрические машинки для татуировки были изобретены в 1880 или 1890 годах. Татуировка стала совмещать азиатские мотивы, ко всему разнообразию изображений гейш, драконов, и богатой коллекции изображений флоры и фауны добавились элементы американской популярной татуировки, впитавшей в себя эстетику поздравительных открыток, декора, все виды религиозных символов, любовных мотивов, и конечно, мультфильмов».
Разумеется, с каждым следующим поколением, количество тем для татуировок увеличивалось. Будучи подростком, Харди был в курсе новых тенденций. Von Dutch (настоящее имя Кенни Говард) вдохнул новую жизнь в аэрографию авто и мотоциклов, забытое производителями еще в 30х годах направление индивидуализации техники. Индивидуализация набирала популярность, и такие люди как Big Daddy Roth, Кид Джефф и Von Dutch стали значительными фигурами, влиявшими на стиль и моду. «Я вышел из культуры южнокалифорнийского пляжа и культуры авто,» вспоминает Харди ", и Von Dutch оказал на меня очень большое влияние в период с 1956 по 1958 год, когда я много времени посвящал аэрографии на автомобилях". Харди знал, что искусство было его призванием, поэтому он перебрался на север, в школу при художественном университете Сан Франциско.
Он продолжал татуировать, и хотел развиваться в этом направлении, он несколько раз проехал от побережья до Окланда, в поисках места, где бы он смог улучшить свои навыки. Вскоре он встретил то, что искал.
«В то время было сложно найти информацию о татуировке, это был закрытый мир. Я ходил по Окленду в поисках тату мастера Фила Спарроу — единственное имя которое я знал благодаря журналу Популярная Механика. Еще будучи ребенком я видел его рекламу на задней обложке. Я смог найти его только с третьей попытки, и когда я зашел в его салон, я понял, что он сильно отличался от других татуировщиков. Он был первым интеллектуалом, которого я встретил в этом бизнесе. Он был профессором колледжа и писателем, входил в круги американской писательницы Гертруды Стайн, был близок с другой американской писательницей Алисой Б.Токлас. Он имел большой кругозор и много увлечений, он был не просто парень с улицы».
Вскоре, Харди получил приглашение от Йельского университета: полная стипендия, плюс работа асситентом в хeдожественной студии, что обеспечило бы ему небольшой доход. Но Харди решает, что это не для него — получалось, что он терял свой входной билет в галлереи Нью Йорка и более мнее прогнозируемую жизнь. Он был влюблен в татуировку, и был уверен, что сможет с помощью нее прокормить семью. «У меня уже были жена и маленький сын, я работал в почтовом отделении, в ночную смену, а днем пытался закончить художественную школу», вспоминает он: «В основном я прислушивался к советам Фила, Фил думал, что татуировка является вымирающим американским искусством и отговаривал меня от этого бизнеса. Но я убедил его в своем стремлении и он неохотно согласился». Эд был вынужден сообщить родителям и преподавателям, что отказывается от стипендии в Йейле, в пользу карьеры татуировщика, сейчас-то это представить трудно, а тогда его вообще сочли за идиота. Харди это понимал. «Надо было сильно подавить свои амбиции, чтобы выбрать работу татуировщика, отказаться от ярлыка молодого и перспективного художника. Я выставлялся в очень хорошей галлерее в Лос Анджелесе, и ко мне проявляли интерес. Когда я сказал, что меняю свою жизнь на карьеру татуировщика все были в ужасе. Одна из вещей, которая меня притягивала в татуировке, тогда, когда я начинал в 1966 году, это то, что тату полностью противоречила культурным ценностям того времени. Это касалось всех. Никто не был нейтрален: татуировку либо любили, либо ненавидели. Татуировка была вне закона. И мне нравилось, что она не была товаром, как все то, что окружало нас ».
Для Харди татуировка давала больше творческих возможностей, это уже были не те флеши, которые он бил своим дружкам в десятилетнем возрасте. Его заинтересовала традиция японской татуировки, которая покрывала все тело, каждый дизайн был уникален и создавался татуировщиком с учетом индивидуальности заказчика. «Фил показал мне книгу о японской татуировке в первый день нашего знакомства, и я подумал, что эти работы очень сложны по композиции и интересны». В 1960-х японская татуировка была редкостью, мало мастеров работали в этом стиле за пределами Японии.
Спарроу сказал Харди, что если он хочет узнать больше о японской татуировке, то ему следует найти легендарного Sailor Jerry, который работал в Гонолулу. Это было непросто сделать. «Мне пришлось сильно постараться,» вспоминает Харди: «Но мне, наконец, удалось получить адрес Sailor Jerry. Я написал ему, но он не ответил, поскольку подумал, что я его разыскиваю в коварных целях — это смешно, но тогда мир татуировки был сродни пиратскому миру. Никто никому не доверял. В конце концов мне удалось убедить Джерри в моей искренности, и мы начали переписываться. По прошествии восьми или десяти месяцев, в 1969 году, Джерри неохотно позволил мне нанести ему визит в Гонолулу ».
Sailor Jerry был первым американцем, работавшем в японском стиле, Харди общался с ним на протяжении многих лет. Но Харди далеко не сразу стал практиковаться в японском стиле, сначала он потратил годы на классические западные темы. «Я работал в Сан-Диего в течение четырех лет, там я набил руку, татуируя моряков с утра до ночи,» вспоминает Харди. «Татуируя повторяющиеся образы, я научился делать татуировку быстро, эффективно и мог сосредоточиться на использовании машинки без концентрации на великой силе искусства, потому что моей целью было сделать очередного орла, персонажа из мультфильма или маленького дьявола, или якорь. Это был тот базовый набор изображений, который я научился рисовать когда мне было 10 лет.»
Благодаря Sailor Jerry, Харди был приглашен в 1973 году на обучение традиционной татуировке в Японию к мастеру Horihide.
Харди вернулся в Калифорнию, после шести месяцев и начал делать татуировки исключительно под заказ, совместно со своими заказчиками разрабатывая масштабные и уникальные дизайны.
«Я создал свой салон,» говорит Харди: «с особым акцентом на исключительно индивидуальные татуировки, довольно дорогие для клиентов, и требующие приложения всего моего потенциала. Это было здорово — я здорово развил свой кругозор.» Позднее, в North Beach, в Сан-Франциско, он открыл Tattoo City, знаменитый среди татуировщиков и любителей салон тату.
Эд Харди занял ведущую роль в американской татуировке, но прошло много лет, прежде чем он смог делать то, что ему нравится. «За первые 20 лет, которые я занимался татуировкой, у меня не оставалось времени на рисование, за исключением вещей, которые я делал под заказ. А потом мы сделали сумасшедший поступок и переехали на Гавайи в 1986, и я начал снова заниматься серфингом. Так как я не не делал татуировки на Гавайях, я возвращался в Сан-Франциско каждые три недели и работал в салоне, как сумасшедший, в течение двух или трех недель, а вот на Гавайях у меня появилось время для картин. Это стало для меня сложным делом, потому что я привык к наивным образам, стал зависим от пожеланий заказчика ». Однако, последние 10 лет Харди уделял живописи больше внимания. Затем, пока он счастливо проводил время за картинами в его мастерской, иногда делая татуировки, у него в студии раздался телефонный звонок. Кристиан Одигер (Christian Audigier), уже создавший линию одежды на основе работ Von Dutch, хотел, предложить участие Харди в новом проекте.
«Это сумасшедшая сделка. Мода — совершенно новый для меня бизнес», говорит Харди. Это предложение неожиданно свалилось на меня. Это было что-то, что я вообще никогда даже не думал начинать делать. Кристиан, только покинул Von Dutch, и увидел в моих работах большой потенциал. И он хотел взять мои эскизы в оборот. Я ничего не понимал в моде.
Но Кристиан считал, что мы просто обязаны были это сделать. В итоге он открыл магазин Ed Hardy на Мелроуз, и я был превращен в бренд! Моя жизнь была очень странной, мне сильно повезло, это была самая странная вещь, которая случилась со мной". На сегодняшний дент бренд Ed Hardy включает мотоциклы, энергетические напитки, посуду, и имеет доходы от продаж в миллионы долларов.
«Кристиан — маркетинговый гениий,» объясняет Харди: «и не стесняется искать свою индивидуальность в работах других людей, и, найдя ее и превратить в нечто большее. Все, что хотел Кристиан, это винтажные татуировки, которые я бил морякам 35-40 лет назад ». Конечно, тату сообщество взорвалось, обсуждая бренд Ed Hardy и его успех. С одной стороны, Харди является одной из важнейших фигур в американской татуировке для очень многих мастеров и любителей татуировки.
С другой стороны, он шлепает тату флэш на пятидесятидолларовую кепку для водителей грузовиков.
Эд Харди понимает взаимосвязь. «Я помню, как многие люди были возмущены, когда эскизы Von Dutch вдруг появились на одежде, но они к тому времени уже были всем известны, в наш век скоростей и коммуникационных технологий, продукты контркультуры и маргинальные течения моментально впитываются массовой культурой. И я был поражен, как Кристиан создал такой больной бизнес из такой мелочи. У него была всего лишь подпись Von Dutch и немного пинап изображений.
Von Dutch создал тонны эскизо — он не так много рисовал. Он нарисовал-то только глазное яблоко с крыльями, которое начали копировать все кому не лень в 1950х. Индустрия моды очень непостоянна.
Я отдаю себе отчет в том, что весь этот бизнес может завтра испарится. Я также далек от него, как и раньше. Для меня совершенно сюрреалистично — ходить в магазин Ed Hardy. Но если это может купить мне время для работы над картинами — я назваю это арт-терапией, свои выставки в галлереях — это замечательно. Мне 61, и я всю свою жизнь работал на себя, с того момента как ушел из художественной школы, и это чертовски круто, что теперь, то что я создал работает на меня. Мне теперь не надо горбатится, зарабатывая татуировкой каждый доллар ».
Это, конечно, здорово, морщится от вида дорогих футболок, дизайн которых берет корни из мотивов субкультуры. Но правда жизни состоит в том, что пионеры, повлиявшие на эту контркультуру тоже стареют, и выходят на пенсию.
И Эд Харди, сделав сотню тысяч татуировок, передал эстафету. «Я вряд ли буду на ком-нибудь еще делать татуировки», говорит он, с удовольствием.
«Я рад что молодые носят все эти крутые вещи с моим именем. А я в это время лучше буду дома писать свои картины, честно».
Источник: www.tattooed.ru
Виктория
Дарьи
Irina